Из фондов архива

В 2018 году исполнилось 90 лет со дня основания Жигулевского заповедника им. И.И. Спрыгина. Его создание стало не только важным шагом в деле сохранения природных богатств Жигулей, но и положило начало природоохранному делу в Самарской области.

Территория Жигулевского участка заповедника в границах 1928–1930-х гг. в дореволюционное время находилась в ведении Жигулевской вотчины графа Орлова – Давыдова и составляла часть Бахиловской лесной дачи, почти полностью (на 97%) вошедшей в заповедник. По материалам прежнего лесоустройства, до 1860-х гг. на территории Бахиловской лесной дачи велись выборочные рубки на прииск. В 1860-х гг. были введены сплошные рубки и сделан первый отвод лесосеки (чересполосно).

До 1870-х гг. лесосеки отводились исключительно в кварталах, примыкавших к Волге. Ежегодно отпускалось на порубку до 286 дес. По плану хозяйства 1870–1874 гг. рубки велись сплошными лесосеками 100 сажен шириной, с непосредственным примыканием. Сосна включалась в план эксплуатации до 1880-го года. В 1870-х гг. лесосеки закладывались в кварталах, ближайших к месту сбыта: в районе гудронного завода (организован в 1873 – 1874 гг.) и вдоль реки Волги.

Возобновление порубок происходило главным образом за счет поросли со сменой главных для хозяйства лесных пород второстепенными. В лесоустроительных отчетах указывалась смена сосновых древостоев лиственными породами в части лесной дачи. Это явление часто наблюдалось на лесосеках, подвергшихся рубке узкими полосами шириной до 25 саженей, направленных с севера на юг. При осмотре лесоустройством таких мест рубок, произведенных в 1870 – 1888 гг., возобновления сосны на них не обнаружено. Все вырубки поросли лиственными породами – липой, дубом, кленом, березой. Возобновление древесных пород, как указывается в отчетах, происходило естественным путем, порослью от пней и отпрысками от корней настолько успешно, что обезлесившиеся лесосеки отсутствовали. Из материалов лесоустройства Бахиловско-Аскульской дачи в 1924 и 1930 гг. видно, что в 1921 г. здесь прошел сильный лесной пожар, охвативший северную горную часть территории заповедника и отрицательно сказавшийся на росте сосновых древостоев.

Изложенные выше отрывочные сведения, заимствованные из лесоустроительных отчетов дореволюционного времени, и более поздних, дают основания считать, что прошлая лесохозяйственная деятельность бывших владельцев территории заповедника, а также лесные пожары, оказали большое влияние на формирование растительности заповедника. «Влияние человека затушевывает здесь естественные изменения растительности под воздействием различных природных факторов, что несомненно также имело место», – констатировал заведующий научной частью Жигулевского заповедника И.В. Жарков.

В целом же воздействие человека на лесную растительность в период до организации заповедника сводилось к следующему. Длительные выборочные порубки «на прииск», в процессе которых использовалась только самая лучшая часть древостоя, сильно сократили площадь лесов с господством наиболее ценных в хозяйстве пород – сосны и дуба, привели к изреживанию древостоев, к сохранению лишь наихудшей их части (по возрасту, составу и другим признакам). Сплошные рубки сократили площадь спелых насаждений, сформировали одновозрастные древостои, увеличили площадь с древостоями порослевого происхождения. Периодически увеличиваемые прежним лесоустройством обороты рубок для лиственных пород (до 80 лет) привели к ухудшению возобновления леса, т.к. порослевая способность лиственных древостоев понизилась, и создались условия, благоприятствующие смене ценных лиственных древостоев осиной. Относительно изменений под воздействием человека растительности каменистой степи сведений не сохранилось. Также как не имелось никаких сведений о размерах сенокосов, участок для выпаса скота, распаханных когда-либо земель и т.д.

В 1926–1928 гг. в Жигулях работала экспедиция Главнауки Наркомпроса под руководством профессора И.И. Спрыгина, в составе А.А. Уранова, Б.П. Сацердотова, В.И. Смирнова, Е.К. Штукенберг и Л.И. Спрыгиной. Экспедиция наметила границы Жигулевского заповедного участка площадью 2586,7 га и собрала большой ботанический (гербарный) материал. По результатам экспедиции руководителем экспедиции И.И. Спрыгиным были подготовлены и изданы две статьи, в которых автор остановился на особенностях растительности Жигулей, своеобразии местных жизненных условий, общих закономерностях развития природы, редких растениях и других вопросах.

Первого июня 1928 г. Специальной экспедицией Наркомата Просвещения РСФСР на правом берегу реки Волги в северной части Самарской Луки между поселками Бахилова Поляна, Старо-Отважное и Гудронный завод был выделен Жигулевский заповедный участок площадью 2586,7 га. По данным учета лесного фонда в 1928 г. распределение площади заповедника составило: общая площадь – 2586,7 га, в том числе: леса – 2508 га, луга, пастбища, сенокосы – 12,1 га, болота, пески (неудобные пространства) – 64,9 га, пашни и огороды – 1,2 га, сады, плантации, питомник – 0,5 га. В 1932 г. к Жигулевскому участку заповедника присоединяется остров «Середыш», располагавшийся на Волге напротив Жигулевских гор, площадью в 370 га. В 1936 г. комитет по заповедникам планировал провести через ВЦИК и СНК РСФСР постановление о расширении заповедного участка «Бузулукский бор» до 25 – 30 тыс. га в Оренбургской области и добиться его признания самостоятельным государственным заповедником.

На территории заповедника и прилегающих к нему землях велась разведка и добыча полезных ископаемых, рубка леса. Главным загрязнителем окружающей среды являлся гудронный завод. В первой половине 1930-х гг. в Жигулях началась систематическая разведка промышленных запасов нефти, но в 1930-е гг. она еще не давала положительных результатов. В пределах заповедника проходили две грунтовые дороги. Грунтовая дорога, пригодная для автотранспорта, шла параллельно реке Волге по северной границе заповедника, от Бахиловой Поляны до села Старо-Отважного, другая грунтовая дорога, пригодная только для колесно-гужевого транспорта, пересекала территорию заповедника с северо-запада на юго-восток по направлению от Бахиловой поляны к Гудронному заводу.

В течение первого десятилетия происходило организационное и хозяйственное становление заповедника. Длительный организационный период оказался связан как с низким уровнем финансирования нового научного учреждения, так и с рядом организационно-технических вопросов. Первые участки заповедника находились на территории бывшей Пензенской губернии. С выделением крупного и чрезвычайно интересного с точки зрения природных богатств участка в Жигулевских горах, стало очевидно, что центр заповедника должен находиться именно здесь. Но Жигулевский участок почти не имел зданий и оборудования, необходимых для работы заповедника. Жигулевский леспромхоз уступил заповеднику конторское здание, в котором размещалась его администрация, службы. Здесь же велась и научная работа. Первая крошечная лаборатория заповедника состояла всего из трех комнат, общей площадью 48 м² Лаборатория была слабо укомплектована оборудованием. Не хватало даже шкафов для размещения коллекций. На каждого работающего в лаборатории приходилось не более 5 м² Полезной же площади было и того меньше, поскольку в помещениях лаборатории помимо научных сотрудников работали лесничий и его помощники.

В середине 1930-х гг. организационный период в деятельности Жигулевского заповедника подошел к концу. В 1937 г. в заповеднике работали 9 научных работников, в том числе профессор, И.И. Спрыгин, шесть старших научных работников, два младших научных работника, три человека научно-вспомогательного персонала. Административно-управленческий и младший обслуживающий персонал включал 19 человек. В составе заповедника действовали ботаническая группа, в числе пяти научных сотрудников, и зоологическая группа в составе трех сотрудников. Численность научного персонала возрастала до конца 1930-х гг., подойдя к наиболее высокой отметке в первый период работы заповедника. К январю 1939 г. в заповеднике работало 13 научных сотрудников и научно-технического персонала. В составе почвенно-ботанической группы работали почвовед А.А. Успенская, флорист профессор И.И. Спрыгин, геоботаник М.В. Золотовский, лесовед К.К. Высоцкий и два лаборанта, исполнявших обязанности научных сотрудников. В состав зоологической группы входили энтомолог Е.М. Новодережкин, охотовед Б.И. Миролюбов, зоолог позвоночных животных А.Т. Лепин, зверовед И.В. Юргенсон и лаборант–препаратор. В работе научным сотрудникам помогали наблюдатели из числа охраны заповедника. Научной работой руководил заведующие научной частью. В заповеднике уже существовал научный совет, имелась штатная должность ученого секретаря. Научно-технический персонал составляли специалисты по лесному хозяйству, агроном, лаборанты и препараторы. В состав административно-управленческого персонала входили директор, бухгалтер, кассир, завхоз и т.д.

Трудовой коллектив заповедника в ранний период его истории отличала высокая текучесть кадров. По-видимому, это было связано с относительно низкой заработной платой и бытовой неустроенностью его сотрудников. Несмотря на расхожее мнение о высоких доходах научных работников в сталинский период, данные сохранившихся штатных расписаний Средневолжского заповедника и ведомостей на начисление заработной платы его не подтверждают. Еще большую проблему представляло отсутствие требуемого количества благоустроенного жилья и инфраструктуры для сотрудников заповедника. В результате часть сотрудников, имевших семьи, предпочитала работать по временным договорам на исполнение отдельных видов работ. Например, в 1930-е гг. так велась научная работа в заповедных участках Пензенской группы. Ей занимались сотрудники, проживавшие в основном в Пензе, и работавшие на заповедных участках во время командировок. Однако для исследования и охраны основного заповедного участка в Жигулевских горах требовался постоянный коллектив. Разместить его в первые годы оказалось негде, и сотрудники занимали часть конторского помещения, оставленного Жигулевским лесничеством. Постепенно из местного лесоматериала для работников начали строиться небольшие домики. Заповедник испытывал трудности с обеспечением транспортными средствами, лабораторными помещениями, поставками оборудования. Еще в конце 1930-х гг. в заповеднике отсутствовала столовая.

Бытовую неустроенность, отсутствие развитой материально-технической базы отмечал в качестве важнейшей причины неудовлетворительной работы заповедников по всей стране комитет по заповедникам при ВЦИК. Руководство комитета в 1935 г. констатировало, что «необходимо провести организационно-хозяйственное укрепление заповедников, особенно вновь организованных», поскольку «нельзя всерьез ставить вопрос о стационарной, плановой и результативной научно-исследовательской работе, когда нет элементарных жилищно-бытовых условий для работников, нет помещений для научной работы и самого элементарного научного оборудования. Словом, когда заповедника, как организованного учреждения, фактически нет, хотя на его территории проживает группа людей, получающих жалованье». Политкорректность мешала руководству комитета прямо указать на то, что большинство заповедников того времени, включая Средневолжский, держались почти исключительно на энтузиазме сотрудников, прилагавших все возможные силы для обустройства вверенных их попечению заповедных земель и старавшихся, по мере сил, заниматься научными исследованиями. Директор Средневолжского заповедника Назаров выразился на этот счет более определенно: «Низкий уровень жилищно-бытовых условий тяжело отражается на продуктивности научной работы

Решить свои проблемы заповедник не мог без серьезной государственной помощи. На 1 января 1938 г. основные фонды заповедника оценивались всего в 176,5 тыс. руб. – сумма меньшая, чем его ежегодное финансирование. В исключительном пользовании Средневолжского заповедника находилось 3819 га земли, небольшая часть которых использовалась под хозяйственную деятельность. С 1937 г. заповедник финансировался из республиканского бюджета. В год на содержание всех его участков выделялось 240–250 тыс. руб., что покрывало затраты лишь на самое необходимое. Сотрудники Жигулевского заповедника пытались зарабатывать и сами, предлагая организациям исследования по изучению природных ресурсов, акклиматизации в Среднем Поволжье новых видов растений и животных. Хоздоговорная тематика занимала небольшое место в общем объеме финансирования, около 20%. Заповедник возмездно организовывал практику для студентов–биологов. Незначительный доход давали реализация подсобной продукции и эксплуатация садов. Но совокупные доходы заповедника не доходили и до половины средств, выделяемых ему из государственного бюджета. Средневолжский заповедник оставался типичным учреждением–бюджетополучателем, развитие которого полностью зависело от государственных средств. Как известно советское государство в 1930-е гг. в числе основных имело заботы очень далекие от охраны природы. Поэтому заповедники страны, и Средневолжский не исключение, разрабатывая программы развития и исследовательской деятельности, исходили из неизбежности их финансирования по остаточному принципу.

В середине 1930-х гг. руководство заповедника более детально определило задачи его трудового коллектива. В их число вошли:

– учет природных ресурсов;

– изучение способов к обогащению природных ресурсов;

– охрана особо ценных в хозяйственном и научном отношении животных и растений;

– акклиматизация и реакклиматизация растений и животных, ценных в научном и хозяйственном отношении.

Научная работа заповедника велась по трем ключевым направлениям:

  – инвентаризация природных богатств;

  – пути обогащения природных ресурсов;

 – изучение главнейших охраняемых объектов фауны. 

Первые годы, в связи с организационным периодом, научная работа в заповеднике почти не велась. О естественных изменениях флоры и растительности заповедника в 1931–1935 гг. никаких сведений не имелось. То же можно сказать и относительно изменений растительности, производимых деятельностью человека, хотя по соседству с заповедным участком, на территории, вошедшей в 1928 г. в его границы, Жигулевский леспромхоз и Гудронный завод осуществляли рубку леса. Сбор лекарственного сырья не проводился. Питомники на территории заповедника в первые годы его существования не закладывались.

Организатор заповедника и его научный руководитель ботаник профессор И.И. Спрыгин в качестве первоочередной выдвинул задачу изучения флоры заповедных участков Среднего Поволжья. Изучение флоры позволяло определить их ценность заповедных участков для сохранения природных богатств страны, и постепенно приступить к учету их фауны.   Работа по теме «Флора Куйбышевского края» была начата в конце 1935 г. Обширный гербарий заповедника, содержащий сборы не только по заповедным участкам, но и по всему Средневолжскому краю вполне обеспечивал возможность проведения этой работы. Работа по морфологии и систематике растений лежала на старших научных сотрудниках А.Ф. Терехове, А.А. Булавкиной и В.П. Сацердотове. Географическое распространение растений изучал И.И. Спрыгин. Хозяйственные характеристики отдельных видов растений определял директор заповедника В.И. Смирнов.

Анализируя флору Жигулевского участка заповедника, И.И. Спрыгин задался целью осветить с исторической точки зрения современную картину растительного покрова Среднего Поволжья, в том числе его заповедных мест. Заповедные участки содержали ряд типичных для Среднего Поволжья лесных и степных ценозов. В состав этих ценозов входило много видов, изучение которых давало богатый материал для освещения истории растительности Среднего Поволжья. К числу таких видов И.И. Спрыгин отнес овес пустынный, шарошницу, толокнянку, чемерицу черную, двухлепестник горный, водяной орех и др. В ходе изучения гербарного материала он пришел к выводу, что Привожская низменность, Среднее Заволжье, вместе с прилегающей частью Приуралья и Уральского хребта и некоторыми другими регионами стали в ледниковые эпохи убежищем жизни для степных и лесных ценозов и их представителей, а с отступлением ледника оказались центром расселения растительности в прилегающие регионы. Существующие в Среднем Поволжье виды растений являются автохтонными для региона.

Первоначально намечалось обширная работа, охватывающая все Среднее Поволжье, и на этом фоне обрисовывающая заповедные участки. Результатом исследований флоры Среднего Поволжья должна была стать публикации серии справочников и указателей по произрастающим в регионе семействам растений. Однако работа сильно затянулась. За 1937–1938 гг. не удалось закончить даже первый выпуск – «Семейство бобовых». Подробной систематизации подверглись лишь папоротникообразные. Тема оказалась заброшена в связи с увольнением почти всех сотрудников, ответственных за ее разработку. Поэтому по указанию комитета по заповедникам тема в разрезе Среднего Поволжья оказалась свернута и заменена конкретным изучением флоры отдельных заповедных участков региона. Крупные проекты, предлагаемые к реализации И.И. Спрыгиным, заповеднику оказались пока не по силам.

В связи с изучением флоры заповедника, большой интерес у его сотрудников вызвали причины вымирания сосны. Работу по их установлению в 1935 г. начал директор заповедника В.И. Смирнов. Тема была поставлена в связи с тем, что значительная часть реликтовых растений Жигулей связана с обитанием в сосновых лесах, катастрофически гибнущих. С их исчезновением почти все редкие местные виды оказывались под угрозой полного вымирания. Поэтому вопросы охраны сосновых насаждений приобретали исключительное значение. Не меньшую угрозу для редких видов представляло надвигание чернолесья на каменистые степные участки заповедника. В результате исследований удалось установить, что сосна, занимавшая ранее значительные площади в Жигулях, отчасти под влиянием человека, отчасти из-за формирования условий для естественной ее смены широколиственной породой, к середине 1930-х гг. оказалась вкраплена островками в сплошной массив широколиственного леса. Занимая места с наименее благоприятными условиями произрастания, сосна продолжала вымирать, заменяясь чернолесьем. Сосняки оставались лишь на вершинах и на гребнях Жигулевских гор. Но и здесь их существование оказывалось ненадежным: из-за поедания сосновых семян дятлами, белками и грызунами. Требовалось проведение комплекса мероприятий по сохранению сосняков.

Изучались и частные темы. Например, обследовался лес Хмелевского оврага Жигулевского заповедника, биология и экология осины в связи с ее использованием в народном хозяйстве. Эти работы вошли составной частью в многолетний исследовательский проект по изучению лесных зооценозов Жигулевского заповедника. Он охватил плато между Бахиловой Поляной и Хмелевым оврагом. Работа ставила целью выяснения статики и динамики лесных биоценозов в целях теоретического обоснования практических вопросов развития сельского и лесного хозяйства.

Несмотря на выполнение лишь части задач по изучению местной флоры, к середине 1930-х гг. заповедником был накоплен громадный фактический материал по растительности Среднего Поволжья. Гербарий заповедника содержал не менее 250 тыс. листов растений, дающих возможность продолжить систематизацию флоры. Сотрудники заповедника, при поддержке Ботанического института Академии наук СССР, подготовили макет определителя–справочника местных растений. Он существенно отличался от употреблявшихся определителей тем, что целиком охватывал весь Средневолжский край. По каждому виду флоры давалась характеристика условий обитания и распространения по краю и области, а также хозяйственная характеристика (кормовые, лекарственные, медоносы, красители, сорные и т.д.).

К систематическому изучению фауны заповедных участков сотрудники заповедника приступили лишь во второй половине 1930-х гг. До этого, в 1931–1935 гг. постоянные фенологические наблюдения на территории заповедника почти не проводились. Отмечались единичные явления, такие как исчезновение Красной утки, из-за обострения конкуренции с галками за места гнездования, рост популяции зайца–беляка и последовавший за этим его массовый падеж. На Жигулевском участке велись эпизодические наблюдения за сезонными явлениями в жизни птиц: крякв, гусей, глухарей, журавлей, вальдшнепов, кукушек, скворцов, снегирей, зябликов, овсянок, трясогузок, певчего дрозда, соловья и горихвостки. 

В первую очередь сотрудники заповедника предполагали провести экологическое изучение отдельных видов охотничье-промысловой фауны заповедных земель для выяснения условий обитания этих видов, распределения по территории, динамики размножения и т.д. До 1938 г. систематический учет фауны заповедника почти не велся. Зоологическая группа заповедника под руководством Юргенсона в первые годы работы постаралась наладить учет имеющихся лосей. Первоначальные данные об обитании в заповеднике 18–19 лосей оказались неполными. В ходе дополнительного учета в 1938 г. удалось выявить 32–36 лосей, 13 лесных куниц, 33–36 лисиц, 15 горностаев, 32 ласки, около 30 белок, два экземпляра хорей, несколько тетеревов и рябчиков. Наблюдался значительный подъем численности зайца–беляка. Во время обходов территории его сотрудниками впервые оказались отмечены случаи браконьерства. 

Геоморфологические исследования на Самарской Луке, в Жигулевских горах, проводил по заданию гидропроекта профессор Барков. Но в будущем требовались более детальные исследования. Почвенные исследования в заповеднике проводились с разной степенью детализации и различным территориальным охватом. В Жигулевском основном участке наиболее детально, но без лабораторных анализов, изучались почвы Жигулевских гор в пределах старой территории. Остальная территория к 1939 г. была закартирована и обследована лишь схематично – маршрутным методом. Анализы почвы производили, но в ограниченном объеме – ввиду отсутствия лаборатории. Участки Пензенской группы в геоморфологическом и почвенном отношении специальным обследованиям не подвергались вовсе. Эти участки казались слабо изучены и фаунистически. В отношении Арбековского участка не имелось ни геоботанического описания, ни списка флоры. Исследования растительности Попереченской степи не были закончены. Лишь пензенский участок «Сосновый бор» оказался основательно изучен. В Жигулевском участке к изучению типов леса в 1939 г. только намеревались приступить. Гидрологические и гидробиологические исследования в свои программы заповедник даже не включал, поскольку Волга изучалась специализированными научными заведениями.

Климат заповедника, имеющий огромное значение и отличающийся в Жигулевском участке большим своеобразием и сложностью изучался до конца 1930-х гг. от случая к случаю. При образовании заповедника на его территории отсутствовала метеостанция. Поэтому данные о погоде предоставлялись метеостанциями в Куйбышеве, Усолье, Сосновом Солонце. К организации собственной метеостанции заповедник приступил в 1938 г. Для нее была выбрана и подготовлена площадка, завезено оборудование. Но не хватало бланков и лент для приборов. Вакансия заведующего метеостанцией оставалась открытой. Заповедник имел действующий дождемерный пункт и снегомерный профиль (на Бахиловой горе).

В результате проведенных работ первый этап выявления природных богатств Жигулевского участка был закончен к 1939 г. Обследованию подверглись растительность, древостой и почвы. Не полностью оказались выявлены видовой состав флоры и фауны беспозвоночных. В результате работ по инвентаризации флоры и фауны удалось собрать гербарий в 2000 листов, включающий 500–550 видов растений, коллекцию птиц в количестве 155 экземпляров, представлявшую 60 видов, коллекцию млекопитающих в 700 экземпляров из 24 видов, и 45 экземпляров рептилий и земноводных. Энтомологические сборы принесли 17125 экземпляров около 1800 видов. Сотрудники заповедника подготовили для Жигулевского участка карты типов мест произрастания, растительности, карту реконструкции первоначального растительного покрова и карту почвенных разностей, геоботаническую карту и карту промысловой фауны.

Предварительные итоги работ давали возможность обоснованно разрабатывать дальнейшие научные темы и определять их очередность. Собранные материалы открыли возможность поставить на научную основу первоначального, не искаженного человеком, характера растительности территории, с детализацией режима и профиля заповедника. Наконец, в результате обследования территории установлены находившиеся в минимуме положительные экономические (основные) факторы и намечен план конкретных биотехнических мероприятий для развития заповедника. Прежде всего, предполагалось обводнение его территории путем создания вновь и восстановления ряда водоемов и водопоев для представителей дикой фауны.

Большое значение на первом этапе существования Средневолжский заповедник придавал обогащению флоры и фауны новыми видами. Работы по акклиматизации растений связывались с одной из основных проблем научно-исследовательской и опытной работы заповедника, – реконструкцией растительного покрова в целях создания новых обогащенных растительных группировок древесной, кустарниковой и травянистой растительности. Таким образом, планировалось выполнить решение ВЦИК и положить начало организации заповедников нового типа – «заповедников будущего, представляющих не эталоны природы прошлого (как большинство существующих заповедников), а природы будущего, обогащенной и измененной человеком в интересах социалистического строительства». Разумеется, проведение этих мероприятий на высоком научном было возможно только при полном знании экологии отдельных изучаемых акклиматизируемых растений, в условиях роста чистых и смешанных с другими видами посадок. Но подобных знаний как раз недоставало. Поэтому заповедник вел акклиматизацию по большей части методом проб и ошибок.

Ежегодно с первых чисел мая и до поздней осени сотрудниками заповедника проводились работы по акклиматизации 300 видов древесных и кустарниковых пород растений и более 1500 травянистых растений. Работы по акклиматизации преследовали следующие цели:

– выяснения возможностей введения в культуру и внедрения природно-растительной группировки новых хозяйственных видов растений;

  – постановка опытов по созданию новых искусственных растительных группировок, характеризующихся более высокой продуктивностью, чем природные, в данном районе;

  – создание фонда декоративных древесных, кустарниковых и травянистых растений в целях содействия мероприятиям по озеленению.

Первоначально работа по акклиматизации растений в условиях степей и песчаных почв велась на Белокаменском участке и сосновом боре на реке Суре. Это было связано с тем, что правобережье Средневолжского края на большей части своей площади относилось к области лесостепи. Единственным сохранившимся лесным массивом для целого ряда районов бывшей Пензенской губернии является участок искусственно разведенного в степи леса – Белокаменский заказник. Здесь с 1934 г. примерно на пять лет оказались сосредоточены основные акклиматизационные работы заповедника, связанные с вопросами степного лесоразведения и реконструкции видового состава лесов прилегающих районов. Вместе с тем, этими работами подготовлялся материал для проведения опытов по созданию новых искусственных биоценозов, насыщенных ценными в хозяйственном и культурном отношении видами.

Работы по акклиматизации новых для Поволжья растений активизировались с начала третьей пятилетки. В числе постоянной, переходящий из года в год, научной темы выступало изучение кормовых ресурсов заповедных участков в связи с проблемой создания искусственных сенокосных и пастбищных биоценозов. Тема была тесно связана с вопросами создания кормовых площадей, более эффективных, чем природные сенокосные и пастбищные угодья. Летом 1937 г. начался сбор и изучение семенного материала по кормовым растениям заповедных участков, с целью выбора наиболее ценных видов. Для дальнейшей работы с ними в Поперечной степи закладывается небольшой семенной питомник, площадью 10–12 га. Эта работа проводилась в рамках опытов по созданию искусственных сенокосных и пастбищных площадей повышенной эффективности. До конца 1930-х гг. кормовые травы и растения высаживались и в питомнике Белокаменского участка заповедника.

К 1939 г. заповедник имел два акклиматизационных питомника. Питомник в Белокаменском участке из-за удаленности от основного Жигулевского участка оказался переведен на консервацию. При Жигулевском участке имелся лесной питомник площадью около гектара, доставшийся заповеднику от лесхоза.  В 1938 г. здесь высеяли до 50 видов древесных и кустарниковых пород, из них 37 видов – с Дальнего Востока, доставленных из заповедника Кедровая падь. Испытание этих пород проводилось в целях обогащения древостоев морозоустойчивыми породами. К тому же эти породы предполагалось использовать в качестве питания для пятнистого оленя, также завезенного с Дальнего Востока. Но ввиду сильной засухи всходы дала лишь половина пород. На площади 3 га была засеяна ель, произведен небольшой посев лиственницы.

С середины 1930-х гг. начались работы по акклиматизации на заповедных участках ценных в хозяйственном отношении пород животных. В 1934 г. совместно с Союззаготпушниной на участок «Сосновый бор» Пензенской группы выпустили с целью акклиматизации 23 пары енотовидных собак – уссурийского енота. Опыт по акклиматизации вида оказался достаточно успешным. С 1934 г. звери интенсивно расселялись и обходились почти без подкормки Предварительные данные, собранные Б.И. Миролюбовым спустя четыре года, показали, что питался зверь главным образом в луговой пойме реки Сура, тогда как норился в лесах по подпойменным террасам и их склонам.

В 1938 г. начались работы по акклиматизации в Жигулевском участке пятнистого оленя. В мае были получены 25 голов, в течение года давших прирост в 7 голов молодняка. В начале 1939 г. в загоне площадью 5 га имелось 16 голов. В свободном состоянии по территории заповедника перемещалось еще 16 голов. Олени предпочитали крутые скалистые склоны Жигулей. Питались они главным образом травяной ветошью, а также побегами липы, клена, бересклета. Группа, живущая около оленника, регулярно пользовалась подкормкой овсом. Микроареалы обоих групп оленей оказались невелики. Оленята, несмотря на поздний отел, благополучно перенесли зиму.

Таким образом, к концу третьей пятилетки Средневолжский (Куйбышевский) заповедник сформировался как полноценное, пусть и небольшое, научное учреждение, способное решать различные классы задач: от ботанического обследования местности до акклиматизации высших видов позвоночных животных.

Выставка содержит наиболее ранние документы, сохранившиеся от деятельности заповедника. Это – первые летописи природы заповедника, с характеристикой климата, вод, почв и других естественных ресурсов, отчеты и планы научно-исследовательской работы. К сожалению, за ранний период существования заповедника не сохранились приказы по основной деятельности и протоколы ученого совета, хотя он существовал уже в 1930-е гг. Представленные документы дают возможность ознакомиться с первыми шагами в деле сохранения для будущего природных богатств Жигулей.

Янчарук Д.В., к.и.н., ведущий специалист Управления по делам архивов

2019