Анна Тайшина - жена П. Тайшина

Анна Тайшина

Она была красива и лицом походила на китаянку: с белой кожей и длинными черными косами. Девушка происходила из древнего и знатного рода калмыцких тайшей и была внучкой Церен-хана, хошеутского владельца, женатого на родной тетке хана Аюки Мончакова – Дорджи-Раптан. Звали ее Церен-янжи. Ей было всего 14 лет, когда ее выдали за внука великого Аюки-хана - Баксадая-Дорджи, сына Чакдор-Джаба и Хандаги, дочери джамбулакского мурзы. Церен-янжи вышла замуж за пределы хотона, приданое, которые передавала семья жениха семье Церен-янжи были значительным.

Для молодоженов поставили отдельную кибитку, причем семья Баксадая готовила саму кибитку, а семья Церен-янжи оплатила внутреннее убранство и предметы обихода. На свадьбе Церен-янжи была одета в длинное платье, почти закрывающее сапоги, в талию, украшенное золотом и серебряными позументами. Под биизом - манишка, расшитая серебряной и золотой нитью, подпоясана она была широким поясом из цветного сукна.

На голове – вышитая, маленькая круглая шапочка из красного бархата.Для российских властей очень важно было распространить православие среди членов семьи П. Тайшина. И 26 сентября 1734 г. в Санкт-Петербург для принятия крещения была отправлена жена Петра Петровича Тайшина Церен-янжи в сопровождении пристава астраханского драгунского полка, толмача, 20 буддийских монахов, а также двух девочек. Церемония принятия Церен-янжи императрицей Анной Иоановной была прописана до мельчайших подробностей. Крестили Церен-янжи 3 июля 1735 г.

Восприемницей была сама императрица, поэтому ее нарекли Анной. Петру и Анне Тайшиным был жалован княжеский титул и титул правительницы. Петр Тайшин, хлопотавший в Петербурге о возвращении ему наследственного его улуса, захваченного родственниками, обратился в 1736 году в

коллегию иностранных дел с просьбой, чтобы всех крещеных калмыков отдали ему и позволили «в способном месте построить город». Просьба эта была удовлетворена уже после его смерти. Анна еще находилась в Петербурге, выпрашивая милости у императрицы, а предназначенные ей в управление калмыки начали уже стекаться к сборным пунктам – Астрахани, Самаре и Красному Яру для отправки их к новому месту жительства. Страшное зрелище представляли собой эти люди, гонимые нуждой с родных степей в неизвестные для них края. Ее муж скончался в 1736 г.

Вся жизнь ее была связана с переживаниями за детей и мужа, владевшего всего 300 кибитками калмыков. Интриги родственников, борьба за ханскую власть разрывали родственные узы калмыцкой аристократии. Двоюродный брат Баксадая - сын Агунджаба – Дондук-Омбо воевал с русскими, киргизами, не смотря на шертные записи, подписанные Аюкой-ханом. И даже став ханом, Дондук-Омбо не упокоился и требовал возврата ему крещеных калмыков, поступивших в собственность Баксадая - Петра Тайшина. Политика христианизации калмыков в 17-18 в. была гибкой и прагматичной. Она проводилась с учетом внутренних и внешних факторов. Немаловажное значение придавалось крещению калмыцкой верхушки, созданию проправительственно настроенной социально-культурной элиты. Элита должна была оказать влияние на своих соплеменников и стать опорой в политике проведения христианизации. Смерть Аюки хана обострила борьбу наследников за ханский престол. Желая занять ханский престол, внук Аюки хана Баксадай-Доржи решил принять православие. Крещение ханского внука стало политическим ходом в борьбе за власть и было принято им по чисто конъюнктурным соображениям.

Мужа Церен-янжи – Баксадая-Доржи (брат хана Дондук-Омбо) крестили 15 ноября 1724 г. в Санкт-Петербурге в соборной Троицкой церкви. Крещение было обставлено очень пышно и торжественно. Присутствие Петра I, архиереев Новгородского, Псковского, Вятского, членов Синода, сенаторов, министров, генералов и других знатных особ подчеркивало значимость и важность данного действа. Во время крещения на Баксадая-Доржи был положен золотой крест, одет он был в новое платье, соболью шубу, покрытую золотой парчой, и соболью шапку. На обряд крещения было истрачено 469 руб. 8 коп. Его восприемником был Петр I, поэтому новокрещеный был наречен Петром, а его титул (тайша) стал фамилией. На алтаре подаренной императором Петру Тайшину походной церкви была надпись: «Повелением благочестивейшего Государя Петра Великого благославением Святейшего Синода состроился храм сей походный Воскресения Христова и освятися 1725 февраля 17 и дадеся владельцу калмыцкому новопросвещенному Петру Петровичу Тайше».

Калмыцкий казакДля российских властей очень важно было распространить православие среди членов семьи П. Тайшина. И 26 сентября 1734 г. в Санкт-Петербург для принятия крещения была отправлена жена Петра Петровича Тайшина Церен-янжи в сопровождении пристава астраханского драгунского полка, толмача, 20 буддийских монахов, а также двух девочек. Церемония принятия Церен-янжи императрицей Анной Иоановной была прописана до мельчайших подробностей. Крестили Церен-янжи 3 июля 1735 г. Восприемницей была сама императрица, поэтому ее нарекли Анной. Петру и Анне Тайшиным был жалован княжеский титул и титул правительницы.

Петр Тайшин, хлопотавший в Петербурге о возвращении ему наследственного его улуса, захваченного родственниками, обратился в 1736 году в коллегию иностранных дел с просьбой, чтобы всех крещеных калмыков отдали ему и позволили «в способном месте построить город». Просьба эта была удовлетворена уже после его смерти. Анна еще находилась в Петербурге, выпрашивая милости у императрицы, а предназначенные ей в управление калмыки начали уже стекаться к сборным пунктам – Астрахани, Самаре и Красному Яру для отправки их к новому месту жительства. Страшное зрелище представляли собой эти люди, гонимые нуждой с родных степей в неизвестные для них края. Ее муж скончался в 1736 г.

Указом от 7 апреля 1737 Кириллову было предписано, чтобы ко времени прибытия в Самару княгини Тайшиной, была построена крепость и в ней церковь. Вновь назначенный начальником Оренбургской экспедиции после смерти Кириллова, Татищев принял решение, что лучше жить княгине Тайшиной в Алексеевске на линии между Самарой и Красносамарском. Княгине это место не понравилось, и по просьбе Татищева один из казаков указал на урочище Переполье, где есть Воложка Копылова. Выше верст на 20 и находилась Кунья Волошка, где и построили крепость. Незадолго пред отправлением княгини из Петербурга положено было определить при ней архимандрита, трех священников и семь церковников с пристойным жалованьем.

Полковник Змеев, коему вверено было начальство в Ставрополе, прибыл в 1737 с княгиней Тайшиной в Саратов, где принял крещеных калмыков обоего пола в 700 кибитках 2104 души; Тайшина в апреле 1737 прибыла в Самару, получив при отъезде вместе с зайсангами 9347 рублей. От императрицы она получила жалованную грамоту на владение и управление всеми крещеными калмыками. Совет из зайсангов, которых выбирала сама Тайшина, вместе с княгиней управлял подданными. В 1738 началось строительство крепости, где был возведен дом для княгини Тайшиной.

В прошении на имя императрицы Анна писала: «Находящиеся при мне зайсанги в минувшее калмыцкое междоусобие все разорены, а я не только их снабдить, но и себя пропитать способа не имею». В середине сентября 1738 Анна Тайшина переехала в Ставрополь. Приехавшего с проверкой Татищева княгиня горячо благодарила и даже хотела подарить ему за труды несколько десятков голов скота, но Татищев отказался. Как заботливая владелица Анна поделилась с Татищевым радостью, что вконец обнищавшие калмыки, приехавшие в Ставрополь, не только получили денежную помощь, но и довольно большой приплод скота, успели запастись на зиму сеном, напомнила о деревнях, обещанных ее мужу при крещении, но так и не пожалованных.

После разговора Тайшина и Татищев отправились к обедне в церковь. При нарезке земельных участков по указу от 26 февраля 1739, княгине было отведено 600 четвертей пахоты и 1000 копен сенных покосов, больше 1000 кв. сажен леса. Для помощи бедным калмыкам княгине выделили 500 рублей ассигнациями. В 1741 Сенат наконец-то выделил Тайшиной обещанные ее мужу деревеньки. Духовником княгини был протоиерей Андрей Чубовской. Анна Тайшина вместе с комендантом крепости бригадиром Андреем Ивановичем Змеевым в 1741 обратилась в Сенат с просьбой об открытии в Ставрополе школы для калмыцких детей, на что Сенат выделил 500 рублей.

Неплюев отказал Тайшиной в приобретении прав на винную торговлю, доходы от которой делились между всеми калмыками. Дочери Анны, приняв православие, вышли замуж за русских аристократов.

Еще во время болезни Анны Тайшиной, когда уже было видно, что дни ее сочтены, ближайшее окружение стало задумываться о кандидатуре достойного ей преемника. Но утверждена в Петербурге была кандидатура Никиты Дербетева. Умирая, Анна Тайшина пророчески сказала: "Через 100 лет на этой земле калмыкам не жить".После смерти княгини Тайшиной в Ставрополе среди калмыков начались беспорядки, так как у них отнимали землю и рыбные ловли, калмыки были вынуждены нищенствовать и просить милостыню. Полковник Кирилл Шарап доносил: «Княгиня Тайшина и бригадир Змеев при жизни своей, будучи в Ставрополе, поистине великое о нас старание имели». Имущество Анны Тайшиной по решению Коллегии иностранных дел, считали выморочным. И по уплате 300 рублей за доспехи, который Петр Тайшин купил за 1500 овец, а его вдова Анна Тайшина подарила доспехи Кириллу Шарапу, остальное имущество было поделено между зайсангами. Хан Дондук-Даша, брат Петра Тайшина, просил передать ему доспехи и печать из сандального дерева, принадлежавшие князю и находившиеся после его смерти у племянника княгини Петра Торгоутского. Коллегия иностранных дел выкупила у Кирилла Шарапа доспехи и передала их хану Дондук-Даше, а печать далай-ламы на калмыцкое ханство оставила в архиве коллегии.

Позднее для Дондук-Даши отвели крепость Красный Яр. По смерти Анны в 1742, школу закрыли. Смерть ее как бы устранила ту формальность, которой императрица прикрывала свои планы по отношению к ставропольским калмыкам. В 1745 году, правителем калмыков назначен ее племянник, князь Петр Торгоутский, а при нем образован «Калмыцкий суд», наделенный военно-административными функциями. В нем по штату заседали войсковой полковник, войсковой судья, войсковой писарь, надзиратель за улусами, войсковой есаул, два войсковых хорунжих. После смерти войскового судьи Петра Торгоутского власть перешла к Никите Дербетову.

Н.Г. Лобанова,
начальник отдела учета, публикаций и использования документов архивного фонда РФ